| As of 18 August 2010, you must register to edit pages on Rodovid (except Rodovid Engine). |
Семён Иванович Аралов b. 18 December 1880 d. 22 May 1969
From Rodovid EN
| Lineage | Араловы |
| Sex | Male |
| Full name (at birth) | Семён Иванович Аралов |
| Parents
♀ ? (Аралова) [?] | |
| Wiki-page | wikipedia:ru:Аралов,_Семён_Иванович |
Events
18 December 1880 birth: Москва, Российская империя
child birth: ♂ Аралов [Араловы]
child birth: ♂ Аралов [Араловы]
child birth: ♂ Аралов [Араловы]
marriage: ♀ Софья Ильинична Флерина [Флерины]
22 May 1969 death: Москва, РСФСР, СССР
Notes
|
 |
Семён Ива́нович Ара́лов (18 (30) декабря 1880, г Москва — 22 мая 1969, Москва) — советский военный и государственный деятель, революционер, полковник. Первый руководитель Регистрационного управления Полевого штаба Реввоенсовета Республики (РУ ПШ РВСР), родоначальника ГРУ.
Семён Иванович Аралов родился в Москве, в купеческой семье. Учился в Московском коммерческом училище, затем в Московском частном реальном училище К.Мазинга. В 1902 г. поступил вольноопределяющимся в Перновский 3-й гренадерский полк. В этом же году примкнул к революционной молодежи. Революционным кругом общения стали Шнеерсон (парткличка Сергей), Розалия Землячка, Топорков[2]. В период русско-японской войны, ввиду болезни, получил временную отсрочку с осени 1904 г. до весны 1905 г.
Весной 1905 г., был призван и зачислен в Ростовский 2-й гренадерский полк прапорщиком, отправлен на русско-японскую войну в Харбин, Манчжурию. В период революции 1905 г дезертировал и вернулся в Москву. Стал участником военной организации московского комитета РСДРП, которая организовывалась во главе с Е. Ярославским, Р. Землячкой. Поступил в Московский Коммерческий институт на вечернее обучение, работал в банке, подрабатывал репетиторством, женился. В 1907 году поступил наставником в Рукавишниковский исправительный приют для малолетних преступников, вел занятия на Пречистенских вечерних курсах для рабочих. Женился на дочери московского священника Софье Ильиничне Флериной.
В 1914 г., в связи с началом Первой мировой войны был призван на военную службу в качестве прапорщика и зачислен в Самогитский 7-й гренадерский полк. Вскоре был отправлен на фронт с 215-м Сухаревским полком 54-й пехотной дивизии. На западном фронте был переброшен в 29-ю дивизию в 114-й Новоторжский полк в Восточной Пруссии. Попал в окружение, участвовал более чем в 20-ти сражениях. Получил звание штабс-капитана[3][4]. С начала февральской революции 1917 г принимал участие в общественном движении, был активным меньшевиком, выбран сначала в полковой, затем дивизионный и после в армейский комитет 3-й армии. Сотрудничает с газетой «Голос III Армии», где с мая по декабрь 1917 года публикует ряд материалов. Самый известный из них — статья «Предатели революции». Член Предпарламента[5]. Делегат на II-м съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, как представитель Западного фронта в Совете войсковых организаций при военном министре.
Неприязненные отношения, сложившиеся между Щорсом и новым членом реввоенсовета 12-й армии Араловым, подтверждаются, кроме Щаденко, другими источниками. Уже знакомый нам генерал-майор С. И. Петриковский (Петренко) был свидетелем безобразной сцены, разыгравшейся на его глазах, когда доведенный до крайности Щорс снял с себя портупею, пояс с револьвером и бросил их на стол, за которым сидел надменный Аралов, распекавший за что-то начдива. Эта, с позволения сказать, «беседа» проходила в салоне вагона члена реввоенсовета в Житомире, куда был вызван Щорс для очередной «проработки». Обычно сдержанный и хладнокровный начдив вышел из себя, взбешенный высокомерным тоном, демонстрируя свою готовность сдать командование дивизией. Г. Н. Крапивянский, сын командира 1-й Советской украинской дивизии, которого на этой должности сменил Щорс, утверждает со слов отца, что Аралов дважды намечал снять Щорса с поста начдива, но побоялся осуществить это намерение. Уж больно высокой была его популярность у бойцов и командиров. Аралов понимал: снять Щорса без шума дивизия не позволит. А провоцировать недовольство было не с руки, поскольку положение в полосе боевых действий армии становилось с каждым днем угрожающим. Как бы там ни было, а фронт от Дубно до Винницы держали щорсовцы. Рядом с ними истекала кровью 44-я стрелковая дивизия, малочисленная, слабая в боевом отношении, сведенная из остатков 1-й Украинской армии, в командование которой вступил ее последний командарм Иван Дубовой.
Иного мнения относительно боевых качеств бойцов и командиров этой дивизии придерживался Аралов. Назначенный членом реввоенсовета 12-й армии, образованной в результате объединения бывших 1-й и 3-й Украинских армий, и при каждом удобном случае напоминающий, что назначение его произведено по личному распоряжению Льва Давидовича Троцкого, Семен Иванович уже после кратковременного, не более трех часов, пребывания в дивизии Щорса спешит уведомить могущественного патрона, в аппарате которого работал, о своих впечатлениях. Что можно вынести из непродолжительной беседы в штабе, не побывав на боевых позициях, не встретившись с красноармейцами? Семен Иванович Аралов сумел прийти к выводам, что щорсовцами в пору заниматься военному трибуналу. Обвинения, одно страшнее другого, звучали ужасным приговором. Командный состав в большинстве не соответствует своему назначению. Многим место на скамье подсудимых. Командир дивизии считает себя каким-то «царьком». 1-й Богунский полк, его командный состав, как, например, командир полка Данилюк, адъютант Судженко и другие — контрреволюционеры. В частях дивизии развит антисемитизм, бандитизм и пьянство. Богунский полк представляет собой угрозу Советской власти.
Такой вердикт вынес Аралов через две недели после того, как в дивизии побывал Подвойский. Разница в оценках ужасающая. Аралов не отступает ни на шаг от позиции, занятой при первой встрече со Щорсом. Обоюдная неприязнь растет. Аралов продолжает докладывать Троцкому телеграфно и по прямому проводу о «чужих», «подозрительных», «не заслуживающих доверия» командирах-щорсовцах, о «совершенно разложившихся», по его мнению, частях дивизии, которую надо чистить и пополнять командным составом. В первую голову нужен новый начальник дивизии, просит Аралов, подходящего здесь нет. Со здешними украинцами работать трудно, они ненадежны, с кулацкими настроениями, сетует он.
В ответной телеграмме Троцкий требует проведения строгой чистки и освежения командного состава. Примирительная политика недопустима и губительна, подчеркивает председатель Реввоенсовета и наркомвоенмор республики. Сверху смотреть на установившийся порядок преступно, поучает он своего недавнего выдвиженца и доверенное лицо. Здесь хороши любые меры. Надо только неуклонно следовать правилу: сначала решительная чистка командных кадров, а уж потом — чистка красноармейской массы. Начинать — с головки… Не в эту ли зловещую цепочку — Черняк — Боженко — Щорс, о которой с тревогой говорил руководитель украинских чекистов Лацис, воплотилось требование Льва Давидовича? По всему видно, Семен Иванович Аралов ревностно относился к выполнению распоряжений своего патрона, сидевшего в Кремле, четко следовал его указаниям. Будучи уже в преклонном возрасте, после смерти своего благодетеля в далекой Мексике, Аралов не изменил отношения к Щорсу, считая его недисциплинированным, не имеющим боевого опыта командиром, который плохо руководил боевыми операциями и являлся виновником почти всех неудач дивизии и даже всей 12-й армии. Своей оценке он остался верным до конца жизни. В 1958 году, правда, сделал модную тогда поправку на культ личности, объяснив синдромом цезаризма необыкновенную популярность Щорса. Но в главном своего видения личности заурядного, ничем не выделявшегося из массы посредственных командиров начдива не изменил. Впрочем, подробнее об этом можно прочитать в ноябрьской книжке журнала «Нева» за 1958 год. Сегодня трудно сказать, является ли публикация состарившегося члена реввоенсовета армии ответом на обвинение, выдвинутое отставным трехзвездным генералом Щаденко в журнале «Советская Украина». Во всяком случае, печатных опровержений на выступление Аралова не последовало.
Юлий Сафонов и Федор Терещенко, на чье документальное расследование о гибели Щорса мы уже ссылались, приводят любопытный штрих. В своей рукописи «На Украине 40 лет назад (1919)» Аралов как бы между прочим заявляет: «К сожалению, упорство в личном поведении привело его (Н. А. Щорса. — Н. З.) к преждевременной смерти». Что это? — спрашивают авторы. — Проговорился Аралов? Или перед нами все та же попытка мотивировать и как-то оправдать преступление? По мнению исследователей, как бы там ни было, но круг замкнулся. Вопросов у них больше нет.
С этим можно согласиться, если исходить из того, что личность Щорса стоит в одном ряду с такими однозначными фигурами гражданской войны, как Сорокин, Муравьев и другие деятели карьеристского, авантюрного типа. Аралов пытался изобразить его именно таким — бесшабашным партизанским атаманом, а его войско причудливым скопищем вооруженных людей, где все перемешалось, все кричало, требовало, дралось, стреляло, перебегало из одной группы в другую, наступало, отступало, митинговало. Какую картину хотел получить Троцкий, такую ему и рисовал Аралов. Но мы-то знаем и другие оценки — Антонова-Овсеенко, Подвойского, Щаденко, других крупнейших военных авторитетов того времени. Подвойский, например, лично посетивший дивизию, в беседе с корреспондентом газеты «Красная Армия» с большой теплотой говорил, что среди начальников и командиров выделялись во всех отношениях Щорс и Боженко, пользующиеся большим авторитетом. «В их частях железная дисциплина, — отмечал наркомвоен Украины. — Красноармейцы сражаются с революционной энергией, несмотря на тяжелое материальное положение».
Система атаманства и батьковщины, конечно же, на Украине существовала и после объединения ее вооруженных сил с российской Красной Армией. Атаманщина жила еще и в 1920 году. На то были свои причины — и исторические, и национальные, и экономические. Не принимать их во внимание мог только оторванный от реальностей смутного времени человек. Аралов судил о событиях на Украине огульно, заданно, не хотел замечать островков дисциплины и сплоченности среди безбрежного разгула партизанщины. Докладывать Троцкому в Москву о начавшемся до него процессе стабилизации в военной среде было невыгодно, куда как удобнее увязать тенденцию к свертыванию разгула и вольницы со своим именем. А тут перед глазами Щорс — живой укор лукавству Аралова, его неслыханной дезинформации.
- http://libhistory.ru/book.php?book=248867&page=30
- http://militera.lib.ru/memo/russian/aralov_si/index.html
В 1937 г., когда в мгновение ока создавались и рушились в небытие самые фантастические карьеры, когда вокруг красного Кремля шла кровавая борьба между троцкистами и сталинистами, Семен Аралов – один из самых высокопоставленных "функционеров" советской власти – вдруг оказывается на должности… помощника директора Литературного музея. Эта почти демонстративная отстранённость от борьбы за власть и, одновременно, загадочный иммунитет в разгар самых жестоких чисток – наводят на мысль о несоответствии столь ничтожного "поста" и реального влияния…
Как бы то ни было, но летом 1941-го Семен Иванович Аралов, почти старик – 61 год, уходит добровольцем на фронт. Бывший третий человек в Красной Армии, идет рядовым народного ополчения. Почти все ополченцы погибли в октябре 1941 г. в котле под Вязьмой, своей смертью задержав танки Гудериана от немедленного броска на незащищенную Москву. Советскими войсками на этом направлении командовал Жуков. Рядовой Аралов из окружения пробился к своим. Третий раз он был во вражеском окружении, но первый раз в чине рядового… За бои под Вязьмой он получил орден Красного Знамени. А ведь в те дни ордена давали крайне скупо.
Великую Отечественную Войну полковник Аралов закончил в Берлине, командуя истребительно-противотанковой бригадой!
С 1947 г. он "на партийной работе в Москве" – кратко сообщают его официальные биографии. На партийной работе в Москве… "Работа" эта началась сорок пять лет назад.
Послевоенные годы в сталинской России отмечены поразительным всплеском самых национальных русских идей в области пропаганды, истории, искусства. Не умерший от смертельных ран, выигравший величайшую в мире войну, русский народ поднимался до небывалых высот! Все закончилось хрущевской "оттепелью", когда вся замерзшая на сталинском морозе гниль оттаяла и стала дурно пахнуть… 77-летний большевик Семен Аралов вскоре после печально знаменитого ХХ-го съезда вышел в отставку, на пенсию, "по собственному желанию".
Такая судьба героя. И если Николай Устрялов был теоретиком национал-большевизма, то Семён Аралов всю жизнь был самым настоящим его практиком… Он умер в окружении троих сыновей, пятнадцати внуков и правнуков. Империя в те майские дни была в зените. Уже убрали Хрущева. Наследник Аралова, генерал Сергей Штеменко, бывший в годы войны начальником Оперативного управления Генштаба, едва не расстрелянный за близость к Берии, в августе 1968-го ввел наши танки в Чехословакию…
- http://wcau.com.ua/forum/view topic.php?p=22146&sid=68b49c8dc33c32256226d9074524447c
В.А. Пузицкий был - по крайней мере в своей среде - скорее исключительным, нежели типичным человеком. Преобладающее большинство образованных людей склонялось тогда к "прогрессивности" и либерализму, а многие - в той или иной степени к открытой революционности. Характерный факт: младшая сестра его жены, Софья Ильинична Флерина, вышла замуж за сына купца, к тому же учившегося в Коммерческом институте, Семена Ивановича Аралова (1880- 1969). Однако этот человек уже тогда состоял в РСДРП, правда, в ее меньшевистской фракции, а после 1917 стал большевиком и заведовал военным отделом ЦК РКП(б) (поскольку ранее служил в армии), был членом Реввоенсовета Республики (и тесно сблизился с Л.Д. Троцким), - а затем видным дипломатом (в частности, послом в Турции). Трудно представить себе, как общался Василий Андреевич с этим достаточно близким "свойственником"...
Членом РВС 12-й армии был Семён Аралов, доверенное лицо Льва Троцкого. Он дважды хотел снять «неукротимого партизана» и «противника регулярных войск», каким называли Щорса, но побоялся бунта красноармейцев.
После инспекционной поездки к Щорсу, продолжавшейся не более трех часов, Семён Аралов обратился к Троцкому с убедительной просьбой подыскать нового начальника дивизии — только не из местных, ибо «украинцы» все как один «с кулацкими настроениями». В ответной шифровке Демон революции приказал провести строгую чистку и «освежение» командного состава. Примирительная политика недопустима. Хороши любые меры. Начинать нужно «с головки».
По всему видно, Аралов ревностно относился к выполнению указаний своего грозного хозяина. В своей рукописи «На Украине 40 лет назад (1919)» он невольно проговорился: «К сожалению, упорство в личном поведении привело Щорса к преждевременной смерти».
Когда я после реабилитации отца встретился с С.И. Араловым, он рассказал мне, что в ноябре Ленин ежедневно спрашивал у него (Аралов был секретарем Ленина) что слышно о действиях конницы Примакова.
+ + +
Упокой, Боже, Семёна и учини его в раю, идеже лицы святых, Господи, и праведницы сияют яко светила; усопшия люди Твои упокой, презирая их вся согрешения
From grandparents to grandchildren
